Роман Суржиков - Лишь одна Звезда. Том 2
Хорам не нашел что ответить и растерянно улыбнулся.
– Как она тебя отбрила, друг мой! – хлопнул его по спине Рико. – Определенно, в ее голове имеется вещество! И каков норов, а! В каждом движении чувствуется.
– Угу…
– Ты слыхал про Катрин-Катрин? Нет, откуда тебе слыхать! Одна западная пленница была альтессой славного купца, а затем стала альтессой градоначальника, а потом – его светлости принца Шиммери. А теперь она в столице, служит советницей самому владыке! Так вот, держу пари, она сродни этой Элии.
– Угу… – повторил Хорам. – Но Мелана, кажется, женственней…
– Ах, вот ты о чем призадумался! Кого из них выбрать? Друг мой, тебе вовсе не стоит терзаться вопросом! Если возьмешь обеих, Гроза скинет тебе целых двадцать золотых! Элия станет альтессой для тела и разума, а Мелана – для души и сердца. Они хорошо ладят меж собою: видишь, западница научила Мелану играть на этой тыкве!
– Да нет, я о другом…
Раздался женский голос, столь тихий, что Рико едва уловил его сквозь музыку:
– Чаю или вина господам?..
То была Низа. Рико мигом забыл, вина он хочет или чаю, или вдыхать воздух, а потом выдыхать. В руках Низы были два кувшина. Шаван послал ее прислуживать гостям – ни на что другое она не годилась.
– Мы… э… сядь с нами, красавица, – выдавил Рико.
– Не говорите так, – она осталась стоять. – Вам вина или чаю?
– Вина, будь добра, – купец протянул чашу.
– Ты будешь… э… петь или плясать?
– Я не актерка.
– Но должна же показать себя! Что ты умеешь?
– Жить.
Хорам прищурился с любопытством:
– Тебе все это не по нраву, верно?
– Меня не спросили.
– Я спрашиваю.
– И я! – воскликнул Рико.
Она лишь кивнула и двинулась прочь. Рико зачем-то сказал ей вслед:
– Тебе у меня будет хорошо!
Она не среагировала. Рико, устыдившись, шепнул Хораму:
– Это я так сказал, чтобы как-то ее утешить… Она стоит совсем дешево – монет пятнадцать, не больше.
– Почему так мало? Ничего не умеет?
– Не только. В ней есть изъян…
Девчонка-болотница из Дарквотера также была с ущербиной: слишком тревожная, надломленная. Полевая мышка – плохая альтесса… Но недостаток Низы был еще серьезнее. Будто по заказу, она продемонстрировала его. Зашла в ложу Тимерета, предлагая напитки, и пройдоха велел, хлопнув себя по коленям:
– Сядь-ка сюда.
Другая на ее месте охотно села бы, или поставила бы ногу: хочешь больше – заплати! Низа будто не услышала, даже отвернулась. Тимерет схватил ее пониже спины и потянул к себе. Тогда Низа опрокинула кувшин ему на голову.
– Дрянь! – рявкнул Тимерет.
От затрещины девушка полетела на пол. Она могла бы заплакать так, чтобы растопить сердце мужчины; или кинуться с кулаками – тогда он силой приручил бы ее. В том и другом случае Тимерет наверняка купил бы Низу, сочтя строптивость пикантной игрой. Но западница не играла. Поднялась с ковра, плюнула под ноги торговцу и пошла.
Шаван Гроза схватил ее за ухо и привел обратно. Сказал Тимерету:
– Приношу извинения, славный. Это порченая девка. Ей дадут дюжину плетей. Хотите посмотреть?
– Нет! – сорвался с места Рико.
Ни Тимерет, ни шаван не обратили внимания. Тимерет сказал:
– Давайте-ка иначе сделаем. Пускай красотка из Литленда споет мне одному – и моя обида испарится, как роса.
Шаван махнул Мелане, а Низу отослал тычком в спину.
Рико бурлил досадой и злостью – и скрипел зубами от бессилия. Будь он воином Севера, сейчас бы выхватил меч и снес башку Тимерету. Но это – Юг, а Рико – торговец среди торговцев. Его клинок – звонкая монета… и сейчас ножны были мучительно пусты.
– На два слова, шаван, – небрежно подозвал западника Хорам. У него, сожги солнце, были деньги. Он мог позволить себе наглость!
Гроза подошел:
– Слушаю, славный.
– Не позволяйте такого.
– Чего?
– Этот подонок портит ваш товар.
– Товар и прежде был порченым.
– Плети изуродуют Низу, ее никто не купит!
– И так не купят после ее выходки.
Отчего-то Хорам расслабился:
– Ах, не купят… Что ж, рад слышать. Но все же плохо, когда мужчина бьет девушку.
Шаван пожал плечами:
– Плохо, когда девушка вынуждает его. Элия, иди-ка сюда.
– Да, господин.
– Я бил тебя плетьми?
– Нет, господин.
Она показала голую гладкую спину.
– Почему я этого не делал?
– Я – женщина.
– Хорошо помнишь об этом?
– Да, господин.
– И помнишь, кто твой хозяин.
– Пока что – вы.
Гроза осклабился, сверкнув зубами.
– Ты хочешь, чтобы тебя продали? – спросил Хорам.
Шаван перефразировал:
– Хочешь этого иноземца, Элия?
Она беззастенчиво оглядела Хорама.
– Робок, но это потому, что чужак. Не слишком крепок – но он и не воин, чтобы быть силачом. Зато не юнец и не болтлив по-пустому. И умен, я вижу. Мы с ним поладим.
– Сядь, – приказал шаван.
Она села и обняла чужака. Хорам дернулся в две стороны разом: половина его шатнулась назад, к мертвой невесте, а другая – вперед, ближе к жаркому, сильному телу западницы.
– Как ты попала в плен? – спросил купец.
– Шаван убил моего мужа.
– И после этого ты подчиняешься ему?! Даже не хочешь отомстить?
– Муж был дурак и хвастун, и ненавидел меня за то, что я умнее. Я бы сама его убила, если б не клялась на алтаре.
– Если я умру, ты скажешь такое же?
– Разве ты дурак и хвастун?
– Тебе случалось убивать самой?
– Дважды, – сказала она с гордостью и подалась ближе к Хораму. – Я – хорошая лучница.
Шаван хозяйским жестом положил руку ей на затылок.
– И любовница, и наездница, и хозяйка. И умнее всех остальных, взятых вместе. Сто девяносто эфесов, славный. С другого просил бы двести, но ты ей по нраву.
Элия погладила щеку Хорама. Он отстранился, отвел взгляд.
– В чем сомнение? – спросил шаван. – Думаешь, стара? Да пошлют боги каждой молодке такое тело! Элия, покажи.
Она поднялась и повела плечами. Туника упала к ее ногам. Рико увидел, как вожделение блеснуло в глазах купца, затмив и печаль, и дурные сомнения. Он даже задышал глубже… Рико успел подумать: девятнадцать эфесов! Выкупить Низу – ее теперь уступят за бесценок! Вернуть все долги!.. И тут славный Хорам поднялся на ноги:
– Простите, шаван, мне нужно уйти.
Все трое уставились на него: Гроза, Рико, Элия.
– Я зря сюда пришел. Извините, что занял время. Если нанес ущерб, могу вернуть деньгами.
Рико опомнился первым:
– Не слушайте его! Вино ударило в голову моему другу, и он потерял рассудок! Выйдет на воздух, проветрится – тут же прибежит назад! Он просто колеблется между Элией и Меланой!
– Забудьте Мелану, – бросил через ширму Тимерет, что, оказывается, прислушивался к беседе. – Мелана уже моя.
– А с Элией я бы поговорила, – донесся с другой стороны голос Лизы-Марго, хозяйки школы.
– Ей нечему учиться! – отрезал Рико. – Оставьте ее нам, мой друг сейчас одумается!
– Учиться – конечно, нечему. Но, вижу, она может многому научить. Двести десять эфесов, шаван.
Элия оделась и вдвоем с Грозой перешла в ложу Лизы-Марго.
Хорам улыбнулся и потянул Рико к выходу.
– Идем, друг мой. Я увидел, что хотел, и все понял.
– Понял? – озлился архитектор счастья. – Мудрец-философ, видите ли! Ты что, за пониманием пришел? Тебе женщина нужна, а не знания-премудрости! Возьми Элию – это же огонь чистый! За одну ночь все печали забудешь! А хочешь помоложе – тогда Мелану! Почти что белокровная! Без капельки леди! Тимерет забрал? Врет, перекупим! Оставим с носом!
– Нет, друг, прости. Понимаю, что ищешь прибыли, и обещаю: едва захочу альтессу – сразу пойду к тебе и заплачу безо всякого торга. Но сейчас… не по нутру оно мне, не свыкся. Не по-человечески все. Женщину продают – а она радуется. Девушку бьют по лицу – а все кивают: так и нужно!.. Я из Короны, Рико. У нас все иначе.
Рико бы лучше было смолчать, ведь тут уже спором не поможешь. Придумать что-то, корабль только завтра уйдет… Но из ума не шли плети. Крохотная Низа, живущая в груди.
– Иначе?.. У вас иначе?! Северяне жалеют для девушки лишнюю монету?! Скорей удавятся, чем золотой на женщину истратят! Знаю, почему вы столько слов о любви говорите – чтобы денег не платить! Оно ведь куда экономнее: напеть сладкую песенку, а монетку себе оставить!
– Рико, ты забываешься.
– Я забываюсь? Двести золотых для тебя – не деньги! Но все равно пожалел. Пойдешь искать любви – это значит, чтобы задаром! Потому и не женат до сих пор, теперь-то ясно!
– А давай о тебе, умник, – рявкнул Хорам. – Ты это что, от большой заботы надрываешься? Будто я слепой! Ты сам себе девчонку присмотрел – ту, строптивую. А в кармане пусто, вот и надеешься на мою десятину! Дома ждет жена – красавица, каких мало. А ты из меня выжимаешь монетки на любовницу! Злишься еще! Лучше бы порадовался: твоя милая Низа теперь получит свободу!
